Дамы и господа, сегодня в столь рабочий вторник, мне хочется вам дать немного свежести.
Или много свежести...
Целые цунами свежести в совсем небольшом пятиминутном отрывке из стиха "21 мая".
Информационный хлам никак не расслабляет ваш мозг. А если хоть на секунду перенять то мироощущение, с которым Франц писал этот стих — это может быть освобождением от суматохи и апатичности, глобальной перезарядкой мозга.
Ныряем...
•••
Вода поднимается
от щиколоток
до таза
за половину секунды -
НА!
И – водовороты.
И волною вкапывает в песок.
И чудом удерживаешься стоя.
Прибой.
Волною ровняет пляж
на хорошие метров двадцать.
Ты и не знаешь даже,
как тяжела вода
океана
Тихого.
Только Тихий игриво разносит скалы в песок.
Не бурей даже –
так,
просто день слегка
ветренен.
Ты не знаешь вообще ничего
о весомости
этой пены
до тех пор,
пока Горлумом на скале
съежившись,
проползая
в отверстия скальные в хороших
метрах пятнадцати
над камнями иззубренней частокола,
не получаешь водой этой
в глаз,
висок,
торс.
И эхо
в скале –
разрыв артиллерии.
«Это конец» – мысль первая –
«сейчас всё рухнет».
«Ну или рухну я» - мысль вторая –
«если такая волна повторится ещё,
она смоет меня, как крысу».
Ты и не знаешь истинного
веса воды,
пока не получаешь им
в глаз.
Мне хотелось Ирландии,
я попал в Бретань.
Фландрию.
43-й.
Такой же ветер.
И свитер такой же синий,
такой же ирландский,
с такой же любовью отправленный.
Непромокаемый свитер.
Только Атлантика тише Тихого.
Но кто это знал
тогда?
Все та же привычка залезать в океан,
чтоб он удивлял
приливом.
Чтобы ловил
мозг,
не успевающий
обработать, как
вода у щиколоток –
и раз –
разрывом одним –
у груди.
Привычка та же промокать до нитки последней штанин
и сушиться в пабах.
И чтобы песок ссыпался
золотом,
пока золото подъедаешь
с десертов.
Весна 43-его,
казалось бы,
занятое время в Атлантике Северной.
Нет.
От Фландрии вниз –
тишь
на бесцветных пляжах,
где волны встают барханами,
или барханы играются
в отражение волн.
И пабы работают все равно.
Им война – не война:
любые подлодки стремятся
в итоге
к пабам -
стряхивать
с промокших штанин
соль
в предвкушении
ночи
теплой.
Соленые волны
всех
утонувших подлодок
не пробивались сквозь
толстую вязку свитера,
запакованного с любовью,
но легко проницали в ваш плащ,
черный и кожаный,
брошенный согревать пляж
от никчемности
в защите от волн
и, наверно,
от смерти в целом.
Если время бежит по спирали,
то кто б догадался,
что на пляжах наибуржуазнейшего
из городков Калифорнии,
игрушечного,
наполненного
миллионерами пенсионного возраста
и галеристами,
впаривающими полотна –
на пляжах такого городка Калифорнии
будет Бретань
и Фландрия,
и 43-й.
Get our charcoal & avocado ice cream.
Но когда волна фонтанами
зарывает тебя в пески,
ты думаешь
о подлодках.
А больше – о плаще черном,
греющем пляж,
о девчонке, боящейся забегать
так далеко,
как вы.
О руках
твердых,
хватающих руки твои
с доверием,
что ты удержишь
в волнах
равновесие
за обоих.
И ведь удержал.
В волнах.
В прибое.
А вот дальше – как-то не очень...
Отрывок из стиха «21 мая» Франц Вертфоллен.